Представляем перевод свидетельства известного американского анархиста и антрополога Дэвида Грэбера, недавно побывавшего в Палестине на Западном берегу реки Иордан (так называемые земли 67-го года). Несмотря на отличный обзор происходящего там, нас (анархистов из движения "Ахдут") немного смутили акценты, расставленные Грэбером. Прочитав эту статью, можно сделать неправильный вывод о том, что всю вину за происходящее автор возлагает исключительно на правых израильских политиков, в то время как левые, поскольку о них ничего не говорится, как бы выставляются в более выгодном свете.

Однако именно левые строили Израиль, именно левые организовали первые поселения и именно левые парламентарии сегодня выступают за ужесточение антитеррористической политики, а порой даже за урезание социальных льгот. В статье также нет анализа всей территории Палестины (земель 48-го года), необходимого для понимания ситуации. Мы написали Дэвиду большое письмо с этими вопросами и получили от него вполне удовлетворивший нас ответ.

Он написал, что — разумеется — не видит разницы между "левыми" и "правыми" сионистами, всех, как предшествующих, так и современных сторонников государства Израиль он считает своими идеологическими врагами, а строй, который он хотел бы видеть в Палестине, — это скорее что-то похожее на демократический конфедерализм Рожавы. Однако Грэбер не имел задачи делиться в статье своими мыслями и только занимался описанием увиденного и услышанного от местных жителей. Как антрополога, его интересовало прежде всего, как видят события их непосредственные свидетели и участники. Этот подход он использует при написании большинства своих статей, и воспринимать их надо соответственно.

Активисты "Ахдут"

В Шхеме практически на каждой улице есть мужская парикмахерская. Их буквально тысячи. Большинство из них остается открытыми до двух ночи; многие другие — единственные места, кроме мечетей, которые открываются в два; кажется, что когда бы ты ни прошел мимо парикмахерской, внутри всегда толпятся 4-5 мужчин с красивой укладкой, наблюдающих, как кого-то стригут. Создается странное впечатление, что женских парикмахерских вообще нет. ( Read more... )

Опять же, иногда в Палестине возникает ощущение, что вся страна подвергается подобным пыткам. Конечно, здесь также есть и явные репрессии: в людей стреляют, их избивают, подвергают пыткам и грубому насилию. Но мне кажутся не менее важными и те вещи, которые откровенными истязаниями не являются. По большому счету, саму структуру повседневности как будто делают невыносимой — но таким образом, чтобы вы не смогли это назвать явными нарушениями прав человека. Здесь постоянно не хватает воды, нужна прямо-таки военная дисциплина, чтобы принять душ. Ты не можешь получить пропуск; ты все время стоишь в очереди; если что-то ломается, невозможно получить разрешение, чтобы это починить или достать запасные детали. Есть четыре разных системы права (османская, британская, иорданская и израильская), которые могут применяться в любой юридической ситуации, и можно только догадываться, какой суд какую из них решит применить или какой документ надо предъявить и какой из них подходящий. Большая часть законов вообще лишена смысла. Ты можешь потратить восемь часов на дорогу длиной в двадцать километров, чтобы увидеть свою девушку. И это почти наверняка будет означать, что перед твоим лицом будут размахивать пулеметом люди, считающие тебя недочеловеком и орущие на тебя на языке, который ты едва понимаешь. Так что приходится чаще флиртовать по телефону. Когда ты можешь позволить себе лишь пару минут. Бесконечные пробки перед и за контрольно-пропускными пунктами, водители орут, ругаются и обвиняют друг друга. Все живут в 12-15 милях от Средиземного моря, но даже в самый жаркий день невозможно попасть на пляж. Есть места, где можно перелезть стену, но имей в виду, что патрули безопасности могут подстрелить тебя в любой момент. Естественно, подростки все равно делают это. Но плаванье всегда сопровождается страхом быть пристреленным. Будь ты торговец, или рабочий, или водитель, или фермер, или клерк, твоя жизнь — бесконечный поток мелких унижений. Твои помидоры задерживаются на два дня, чтобы гнить, пока кто-то ухмыляется тебе в лицо. Ты должен умолять, чтобы вытащить своего ребенка из тюрьмы. И если ты придешь к охранникам, они могут задержать тебя, чтобы выбить признание, что ты бросал в них камни. И вот ты уже в бетонной камере и без сигарет. Унитаз забит. И ты понимаешь: ты будешь жить так вечно. Нет никакого «политического процесса». Это никогда не кончится. Если не произойдет какого-нибудь божественного вмешательства, ты можешь рассчитывать на подобный террор и абсурд до конца своей бренной жизни.

Но когда кто-то ломается под давлением и, скажем, закалывает солдата на пропускном пункте или присоединяется к группе, нападающей на поселенцев, у него не будет ни малейшего оправдания для того, что представляется как акт несоразмерного безумия.

Все таки, Палестина — это страна, создавшая гностицизм — веру в то, что люди живут во Вселенной, созданной враждебным Демиургом, полной произвольных нравственных законов, существующих лишь затем, чтобы сбивать нас с толку, потому что настоящий Бог находится в каком-то абсолютном, непостижимом Запределье. Но по какой причине политический режим должен стремиться сознательно создать систему законов, напоминающую такую извращенную и бессмысленную Вселенную?

( Read more... )