В России, как недавно сказал один из моих друзей, сплошные крайности. Крест – это тоже крайность, хотя, несомненно, это следствие стремления любить.
Мириам Стулберг

«В этой книге я старалась рассказать о том, чему меня научили русские, особенно те, кто выжил в лагерях», - так резюмирует содержание своей автобиографии, только что вышедшей в русском переводе, Мириам Стулберг. Я немножко знал Мириам: черноволосой красавицей она появилась в Москве где-то около 1990 года, затем я с удивлением услышал, что она обосновалась в Магадане, а еще через сколько-то лет – что она серьезно заболела.
Это ее единственная книга, и обычно жанр «духовных автобиографий» участников религиозных движений меня заведомо пугает и отталкивает – там часто переложено пафоса и ты подозреваешь, что тебе представлена не вся правда, а избранные иллюстрации к заранее готовой идее или программе. Но в данной книжке я нашел хорошую простоту в сочетании с хорошей откровенностью. Получилась книга скорее не о «выдающемся человеке», а о пути, о боли, о любви, о болезни, о кресте – при том все это тесно связано с нашей российской жизнью и с нашей историей, а потому – и обо всех нас.
Вот почему, как мне кажется, эта книга важна – и не только для «человечества», но и для нас, для российского и православного читателя. И далее я намерен щедро ее цитировать и скупо комментировать.
До России
Мириам (если точнее, сначала ее звали Мэри Бет) родилась в Америке в еврейской семье (часть предков – выходцы из местечка, которое теперь оказалось на территории Украины, а другая часть – из Литвы). В юности, выпавшей на бурные 1960-е, она участвовала в разных социальных движениях, а закончив университет, работала с иммигрантами. Уже став взрослой, она приняла крещение, что глубоко шокировало ее родных. Еврейская тема в книге занимает важное место, ее отражает и имя «Мириам», которое она выбрала.
( Read more... )Из Парижа в Магадан
Не без трепета Мириам с двумя спутницами из «Дома Мадонны» прибыла в 1993 году в город, тесно связанный с лагерями, в город темный и холодный, откуда, как оказалось, все, кто мог, из местных старались уехать.
…Мы открыли в Магадане дом общения и молитвы, где на протяжении двенадцати лет моими учителями были люди, души которых очищены в горниле страданий. Они ввели меня в новый для меня мир и навсегда изменили мое восприятие реальности. Именно благодаря им, когда в 1998 году у меня нашли множественный рассеянный склероз, этот, казалось бы, сокрушительный удар судьбы стал для меня новым и более глубоким этапом моего духовного путешествия.
Она описывает увиденное без лишнего драматизма и без чернухи – а мы видим портрет России 1990-х глазами любящей иностранки. Очень конкретный:
Куда бы мы ни обратили взгляд, везде были только пятиэтажные здания, которые когда-то были белыми… Продолжая наш путь по выщербленной бетонной мостовой среди крышек люков, на которые Римма советовала нам не наступать, мы заходили в оказавшиеся на нашем пути магазины, чтобы посмотреть, что там продают. По витринам понять было ничего невозможно, вывески также были лаконичны: «Продукты» или «Товары». Мы отметили один, в котором торговали разными сортами рыбы по разумным (как нам показалось) ценам.
Это можно цитировать и цитировать:
Мы с трудом нашли нужную квартиру, и атмосфера этого места нас настораживала. Когда мы стояли на тротуаре, пытаясь сориентироваться, из окна дома вылетела пустая бутылка и разбилась у наших ног. Где-то через минуту за ней последовала вторая бутылка.
- Похоже, это место не для нас, - сказала Мари.
…Мы были счастливы заснуть в собственном доме и легли в постели в спальных мешках, укрывшись каждая двумя одеялами и положив под головы наволочки, набитые чем попало. Но как только мы начали засыпать, нас разбудила громкая музыка сверху - настолько громкая, что кровати под нами дрожали. Затычки для ушей не помогали, а музыка продолжала играть где-то до четырех утра. Это стало частью нашей жизни и продолжалось каждую мучительную ночь в первый год…
…Нам пришлось учиться всему: делать покупки, заклеивать окна, чтобы защититься от ледяного ветра, морозить бруснику на балконе, чтобы зимой есть витамины, и оплачивать ежемесячные счета. Даже попытка найти туалетную бумагу превращалась в целое приключение.
Люди ценили, что мы едим такую же еду, что и они сами. Инна пришла помочь нам квасить капусту, другие научили нас готовить борщ, котлеты и пельмени. Элла принесла нам морскую капусту и показала, как с нею обращаться.
( Read more... )Это еще одна важная сквозная тема книжки Мириам и ее жизни в Магадане, прямо связанная со всеми прочими: наше близкое прошлое, память о лагерях. Ей важно было чувствовать чужую боль. Такая память осуществлялась в разных формах: как молитва, паломничество на места лагерей, встречи выживших зэков.
Это трудно облечь в слова, но вот что объединяет меня с мучениками Колымы. Память о них требует от меня, чтобы я принимала свои трудности, а не сражалась с ними, и приносила их Христу, соединяла их с Его жертвой. Если я так поступаю, я тем самым говорю о ценности их страданий. Если я бегу от креста и отрицаю его жизнеподательную силу, я предаю тех, кто не мог от него убежать…
( Read more... )