![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Утопия
Если бы Гитлер победил
После того, как я опубликовал у себя в журнале материал Григория Ревзина "Ответ на войну", в которой автор утверждает, что "товарищ Сталин выиграл войну, а русский народ её проиграл" (и убедительно обосновывает это), одна из читательниц спросила меня:
"Я понимаю, что в истории нет и не может быть сослагательного наклонения, но всё-таки, задумывались ли Вы когда-нибудь, как все пошло бы, если бы война была проиграна, если бы Советская армия сдалась бы Гитлеру?"
Этот вопрос показался мне очень интересным. Может быть, я и не задумывался никогда об этом именно потому, что нам повторяли всё время, как заклинание, одну и ту же фразу: "история не терпит сослагательного наклонения". И твердят об этом так часто, что уже и охота думать пропадает: а что было бы, если бы…
Но теперь я об этом задумался. А правда, случись одна-две случайности, которые многое решают в истории - и Гитлер берёт Москву. Что было бы тогда с Россией? С нами?
(Замечу в скобках, что во-первых, автор не является профессиональным историком. А во-вторых, поскольку мы отбросили пресловутый принцип о недопустимости сослагательного наклонения, эта фантазия на тему столь же произвольна, как и любые другие версии, которые мои оппоненты могут подкреплять самыми надёжными, как им покажется, аргументами)
В качестве предисловия, несколько предварительных замечаний.
Я полагаю, что русская революция и последовавшие за ней события - настоящее самоуничтожение народа России! - были симптомами какой-то предсмертной горячки нации. Это было начало болезни, которая оказалась для неё (нации) фатальной.
Русский народ, каким его знала история, переродился в неведомую "новую общность", которая сама настоящим новым этносом не стала. Этап существования в виде "новой общности" оказался только формой агонии русского народа, на наших с Вами глазах, кажется, окончательно сходящего со сцены истории. Тому свидетельством не только стремительное снижение численности нашего народа, но и явственная духовная деградация , которая не может не печалить.
(Это не значит, что здесь и теперь не может родиться новая нация, новый народ. Он и называться может так же - таких случаев в истории – масса. Но это, безусловно, уже не будет то, что раньше.)
...Итак, вступи Гитлер в Москву, одержи он формальную победу - ничего хорошего, думаю, бы не произошло. Большевистская верхушка, руководство государства и армии эвакуировались бы (Россия велика), и война на этом бы не закончилась.
Но даже разбей немцы основные силы Красной Армии, и установи они свою власть на основной части территории России, это не остановило бы вымирание русского народа...
Но и не ускорило бы это вымирание. Жизнь под ярмом национал-социалистов (если бы их власть задержалась бы здесь хоть на какое-то время) была бы для него не хуже жизни под ярмом большевиков.
Кому было бы не просто хуже, а сильно хуже - это евреям, цыганам и т.п. Для них выбор - "Сталин или Гитлер", вообще, никогда не стоял.
Для мира (для Европы, конкретно) победа Гитлера над СССР была бы скорее благом. Половина Европы не попала бы под советский гнёт на долгие 50 лет, а немецкое иго не продержалось бы долго. И вот почему...
Наблюдая за схваткой двух сатанинских режимов, Запад выжидал - кто-кого сожрёт первым, и готовился ударить по победителю. Если бы Москва была взята немецкими войсками, нацисты оказались бы здесь в положении, схожем с положением Бонапарта в горящей Москве: "в гриву" их долбало бы советское сопротивление, "в хвост" - ударили бы американцы и англичане.
Немцы по всем показателям уступали Советскому Союзу: в вооружении, технике, живой силе, и успех их в начале Восточной кампании объясняется и внезапностью, и нежеланием со стороны населения СССР (поначалу, пока русские не испытали на себе немецких зверств) защищать ненавистный ему советский режим. А значит, победив, немцы настолько исчерпали бы в этом сверх-усилии свои ресурсы, что противостоять удару западных союзников не смогли бы. А удар советских войск откуда-нибудь из-за Урала (при непрекращающемся производстве там вооружений) довершил бы дело. После чего войска западных стран вступили бы в Москву.
В этот момент советская власть была бы уже настолько ослаблена, что не смогла бы восстановить контроль над европейскими территориями бывшего Советского Союза. И они перешли бы под контроль западных администраций. После чего на этих территориях смогли бы установиться демократии: Российская, Украинская, Белорусская. Первоначально их поддержали бы западные страны (так как это было в Европе, восстанавливающейся после разгрома Рейха), а в дальнейшем – они выбрали бы свой путь.
А Сталинская Советская Социалистическая Республика осталась бы себе где-нибудь в Сибири, с обломанными зубами и когтями, и уже не смогла бы грозить миру своей "Мировой Революцией" и "Освободительной" войной (которой советские сановные маньяки бредили аж до 1980-х годов - даже при Брежневе разрабатывая в своих штабах План танкового броска до Ла-Манша). Постепенно загнивая, это странное образование повторило бы судьбу Кубы, Северной Кореи и Социалистической Республики Вьетнам...
Но главное, что важно помнить, моделируя эту, разумеется, фантастическую и чисто умозрительную ситуацию: к 40-м годам ХХ века прошло всего 2 десятилетия с момента революции, с момента ломки всего строя русской жизни, и хоть и была уже уничтожена лучшая часть народа, память о жизни в свободной России, том, как можно строить жизнь без большевистского «жезла железного», как можно работать, память о том, что же такое Россия – ещё не ушла (как это произошло к 1991 году, когда сменились поколения, и память эта ушла, и мутация слишком сильно изменила саму суть народа, изменила его сознание).
Таким образом, та другая Россия, которая могла бы возникнуть на территориях, освобождённых и от красных, и от коричневых - могла бы развиваться особым образом: она бы жила, работала, строила свободную жизнь - в то время, когда Советская Зауральская Совдепия шла в свой исторический тупик.
Но мы знаем, что всё случилось иначе…
__
Мне было бы интересно услышать Ваше мнение.
( ... )
Фрейда называют и ученым, и провидцем, и основоположником нового направления в науке. С его именем связывают понятие бессознательного в психике человека. Его теория обогатила многие области современных знаний. 
