tapirr

Священномученика иерея Владимира

(Введенский Владимир Дмитриевич, +03.11.1937)

Священномученик Владимир родился 14 июля 1881 года в селе Погост- Архангельский Калязинского уезда Тверской губернии в семье священника Дмитрия Введенского. По окончании Тверской Духовной семинарии он был рукоположен в сан священника и служил в храме села Скнятино Калязинского уезда.

7 октября 1937 года о. Владимир был арестован и заключен в Кашинскую тюрьму, где его допрашивали в течение трех дней.

Были вызваны свидетели. Учитель из Скнятино передал беседу со священником, в содержании которой не было, впрочем, ничего преступного: "В 1937 году, примерно в январе, в квартире сына Введенского в присутствии жены и сына Введенского, Михаила, и его жены, Введенский в своем разговоре упорно отстаивал правильность идеализма, опровергая точку зрения материализма, говоря, что в основе всего существующего в мире есть идеальность, то есть Сам Бог. И это в скором будущем будет осознано большевиками, хотя они и отрицают Бога, но отрицают искусственно, закрывают народу глаза, а по существу уже к этому даже подошли сейчас. Вот возьмите новую конституцию, в ней уже прямо говорится о незапрещении отправлений религиозного порядка. Кроме того, второй факт: служителей культа лишали прав голоса, а сейчас их восстанавливают и даже не запрещают им служить. Большевики начинают одумываться, и придет время, что церковь не будет отделена от государства, а будет восстановлена так же, как восстанавливаются культурные учреждения".

На другой день следователи допросили заведующего складом станции Скнятино, и он, сказав, что знает о. Владимира девятнадцать лет, показал: "Введенский говорил, что колхозы не выгодны для крестьянина, крестьянину в них жить очень трудно, хотя большевики и говорят, что в колхозах крестьянин будет жить хорошо, но, по-моему, из этих колхозов ничего не выйдет и они развалятся... Введенский говорил, что советская власть только пишет в газетах, что Республиканская армия Испании имеет победы над мятежниками, но это все наоборот. Республиканская армия Испании успехов не имеет, а имеет одни поражения, а Советский Союз пишет для того, чтобы замазать народу глаза. В 1936 году Введенский при исповеди детей дошкольного возраста говорил им, по слухам, чтобы почаще ходили в церковь молиться Богу, поменьше читали советскую литературу".

Следователь спрашивал о. Владимира:

– Следствию известно, что вы проводили антисоветскую агитацию среди колхозников. Признаете ли вы себя в этом виновным?
– Антисоветской агитации среди населения не проводил и виновным себя в этом не признаю, – ответил священник.

– Скажите, с кем вы встречались на берегу Волги? Когда и какие вели разговоры?

– Я встречался на берегу Волги с гражданином Строгиным, мы разговаривали о быте и жизни, о лесосплаве, кто сколько зарабатывает, а также об урожае. Строгин мне говорил, что колхозники нынешний год получат много хлеба...

После подобного рода допросов сотрудник НКВД составил обвинительное заключение, где писал, что хотя обвиняемый не признал себя виновным, но "достаточно изобличается свидетельскими показаниями". 1 ноября Тройка НКВД приговорила о. Владимира к расстрелу. Священник Владимир Введенский был расстрелян через день, 3 ноября 1937 года.

Использован материал книги: «Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия. Жизнеописания и материалы к ним. Книга 3» Тверь. 2001. С. 308-309

Священномученика иерея Николая

(Раевский Николай Васильевич, +03.11.1937)

Кто-то в те годы уже и побаивался служить Богу и Церкви Христовой и уходил из храма на светские должности, стараясь скрыть свое церковное прошлое; другие, понимая, что времени остается немного, спешили навстречу мученическому венцу. Таким был священник Николай Раевский.

Священномученик Николай родился 2 марта 1885 года в городе Ржеве Тверской губернии. Отец его, Василий Саввич Раевский, служил псаломщиком в одном из ржевских храмов. В 1892 году умерла мать Николая, Александра Васильевна, и в 1897 году отец с детьми переехал в село Березниково Тверского уезда, где устроился в храм псаломщиком; но недолго ему пришлось здесь прослужить, в марте 1899 года он умер.

В 1892 году Николай поступил в начальную школу, после окончания которой год учился в городском училище, а затем перешел в духовное городское училище, которое окончил в 1899 году, и был направлен служить псаломщиком в село Березниково на место почившего отца. В 1906 году он был переведен в храм села Тургинова Тверского уезда, где прослужил немногим более полугода, и в ноябре того же года был призван в армию. Военную службу он проходил в Варшаве в 182-м пехотном резервном полку.

По окончании срока военной службы в 1910 году Николай Васильевич вернулся на родину во Ржев и поступил псаломщиком в Покровскую церковь. Через год он переехал в город Старицу, где был экономом духовного училища. В 1913 году в его жизни произошла существенная перемена – он был рукоположен в сан диакона. Через два года церковное начальство определило его в храм села Осульского Ржевского уезда, где он прослужил диаконом пятнадцать лет – до 1930 года.

Это было время, когда, точно в калейдоскопе, прошло множество событий – конец монархии, революция, гражданская война, гонения, изъятие церковных ценностей, коллективизация, а с нею снова аресты священников. Казалось, переворачивалась не страница истории, а сама Россия. Но, несмотря на гонения и убийства, и в первую очередь священников и крестьян, диакону Николаю не приходило в голову оставить церковное служение, и 20 января 1930 года он был рукоположен в сан священника ко храму села Кокоша Ржевского района. Однако гонение нарастало, храмы под тем или иным предлогом закрывались, захватывались с помощью властей обновленцами, которые затем передавали их властям для закрытия.

В 1936 году о. Николай был переведен в храм села Баранья Гора, который власти также пытались закрыть. На всякий случай священник стал присматривать место, куда бы он мог перейти служить. В августе 1937 года прихожане села Борзыни написали ему, что хотели бы пригласить его служить к себе в храм. Отец Николай посетил село, послужил здесь, после чего, давая свое согласие, написал прихожанам: "Возвратившись из села Борзыни и обдумав все, что я там слышал, заключаю, что народ церковью дорожит, церковь любит и рад бы принести пользу, и не откажется хлопотать и жертвовать... Я очень опасаюсь, что Борзынский приход захватят обновленцы, а это равносильно закрытию храма".9 октября о.Николай написал прошение архиепископу Тверскому о переводе в храм села Борзыни. Но уже действовал государственный указ об аресте духовенства и верующих и всех людей, вызывающих у советской власти подозрение сочувствием дореволюционной России. 8 октября исполняющий обязанности начальника Борзынского отделения НКВД писал начальнику Каменского районного отделения НКВД: "Сообщаю, что 8 октября 1937 года в религиозный праздник Сергиев день в село Борзыни явился незнакомый священник, который остановился у монашки, принимал участие в богослужении, после чего собирал верующих, по каким вопросам, нами не установлено. При проверке личности нами установлено, что этот человек является священником Бараньегорской церкви Каменского района, Раевским Николаем Васильевичем. Несмотря на то, что в селе Баранья Гора служит священником восемь месяцев, по паспорту не прописан. В беседе с членами ВКП(б) Малолетковым и Сениным, которые зашли на квартиру монашки под предлогом снять временно квартиру на жительство, Раевский сказал им: "Если бы не советская власть, вы были бы лучшими монахами и принесли бы большую пользу". Сообщаю для проверки личности Раевского и принятия мер".

На следующий же день о.Николай был арестован и заключен в Осташковскую тюрьму, а через день допрошен.

– Кого вы имеете из родственников за границей и чем они занимаются? – Из родственников за границей у меня никого не было и нет. – Кого и где вы имеете из родственников в СССР, чем они занимаются и какая у вас с ними связь? – Из родственников, проживающих в СССР, имею сыновей. Связи у меня с ними родственные, во время отпусков приезжают ко мне, имею с ними письменную связь. Имею родного брата Леонида Васильевича Раевского, служил священником с 1921 года по 1932 год в селе Дарьино Луковинского района Калининской области. В 1932 году он был осужден на пять лет, за что, сказать не могу. Наказание отбыл, в данное время находится в Восточной Сибири, адреса не помню. До ареста его я с ним имел родственную связь, а когда он был в заключении, он мне писал письма и я ему. Имею двоюродную сестру, проживает со мной с 1922 года в качестве домохозяйки.
– В какой контрреволюционной организации или группировке состояли и состоите в данное время и какую контрреволюционную деятельность проводили?
– В контрреволюционной организации или группе я не состоял и не состою.
– Скажите, какая контрреволюционная агитация, среди кого, где и с какой целью вами проводилась?
– В 1930 году, будучи в сане священника, я служил в селе Кокоша Ржевского района и призывал посещать богослужения, одновременно давая наставления верующим, как нужно вести борьбу за то, чтобы не закрыли храм и продолжалась в нем служба. По приезде в село Баранья Гора в феврале 1937 года я также активно призывал колхозников прихода посещать церковь. 1 сентября 1937 года в религиозный праздник меня пригласила жительница деревни Кашуево послужить у нее, что я и сделал. После службы она пригласила меня остаться выпить чаю, на что я дал согласие, и между нами был разговор, и я говорил, что нет никакой пользы в колхозе работать, все равно государство весь хлеб отберет, а колхозники как были без хлеба, так и останутся. Во время разговора никого в доме не было, а после разговора я сказал хозяйке, чтобы она обошла дома верующих и сказала им, чтобы они не шли на полевые работы в праздник, а чтобы шли в церковь. В это время пришли к ней под окно трое жителей и просили меня отслужить молебны у них в домах, я им ответил, что служить я сейчас не могу, не имею права, и одновременно дал указание, как нужно им получить от советских органов разрешение на право службы по домам. В 1937 году в августе месяце граждане из деревни Вязьмицы, фамилии их не знаю, пригласили меня приехать в село Борзыни на 7 октября с целью ознакомиться с приходом и местоположением, а затем, если понравится, остаться служить у них в приходе, на что я дал согласие ознакомиться с местом и людьми. И пришел к заключению, что жители готовы активно посещать богослужения в Борзынском приходе, но было уже поздно, так как место было занято другим священником. Это несмотря на то, что я давал советы верующим села Борзыни, что нужно делать, чтобы меня перевели к ним и чтобы церковь не оставалась в руках обновленцев.
– Признаете ли вы себя виновным в проводимой вами контрреволюционной агитации среди граждан села Баранья Гора и вашего прихода?
– Я признаю себя виновным лишь в том, что я в своей душе обижался на советские органы за то, что меня облагали большими налогами, чего не было раньше, в царское время, но свое недовольство я никому не высказывал и в контрреволюционной агитации среди граждан Бараньегорского прихода виновным себя не признаю.

В тот же день следователь стал допрашивать жителей – кто бы согласился дать обвинительные показания.

Была вызвана счетовод сельпо, она показала: "Раевский, зайдя к гражданке Муравьевой, говорил, что нет никакой пользы в колхозе работать, все равно весь хлеб отберет государство, а колхозникам ничего не останется, говорил, чтобы Муравьева прошла по домам церковников- колхозников и сказала, чтобы они пошли лучше в церковь. За это член сельсовета составила на священника акт и передала в райком, который постановил оштрафовать о. Николая на сто рублей".

На основании подобных "свидетельств" 26 октября было составлено обвинительное заключение и решено направить "дело" на рассмотрение Тройки. 1 ноября Тройка НКВД постановила расстрелять о. Николая. Священник Николай Раевский был расстрелян 3 ноября 1937 года.

Священномученика иерея Василия

(Никольский Василий Сергеевич, +03.11.1937)

Священномученик Василий - Василий Сергеевич Никольский - родился 10 февраля 1898 года в селе Савцыно (по некоторым данным Сивцово) Кашинского уезда Тверской губернии (в советское время Калининский район Калининской области) и происходил из семьи священника. Образование он получил в Духовной Семинарии. Приняв священнический сан, отец Василий служил в сельских храмах Тверской епархии. Местом служения священника перед арестом в 1930 году было село Быково Горицкого района. Батюшка был обвинен в «контрреволюционной пропаганде» и сослан на 3 года. В 1934 году он вернулся из ссылки, служил в храме в селе Ивановском Теблешского района.

11 октября 1937 года иерей Василий Никольский вновь был арестован, обвинен в «контрреволюционной агитации против мероприятий советского правительства», в частности, в том, что он «27 сент. 1937 г. с целью срыва уборочной кампании среди колхозников активно высказывался за проведение религиозного праздника «Воздвижения», вслед. чего часть колхозников, справляя праздник, не работала 2 дня». Отец Василий виновным себя не признал. 3 ноября 1937 года он был расстрелян по постановлению тройки УНКВД по Калининской области от 1 ноября 1937 года. Священномученик Василий был прославлен Архиерейским юбилейным Собором РПЦ в 2000 году.

По материалам: Православная Энциклопедия Т.7, С.49

Священномученика иерея Александра

(Богоявленский Александр Львович, +03.11.1937)

Священномученик Александр родился в 1879 году в селе Кукарево Осташковского уезда Тверской губернии в семье псаломщика Льва Богоявленского. Окончил духовное училище и был рукоположен в сан священника, но в каком году – неизвестно. Во время гонений конца двадцатых – начала тридцатых годов был арестован за то, что не уплатил налог, размеры которого были невыполнимо завышены. Таким образом, власти достигли цели – арестовали священника и закрыли храм, в котором за отсутствием священника прекратилось богослужение.

Отец Александр был приговорен к двум годам заключения в исправительно- трудовой лагерь, из которого вышел совершенно больным. Но и теперь не оставил служение в церкви и в марте 1937 года был определен в Никольский храм в село Грядцы Торопецкого района Тверской области.

Прошло два месяца, и стало ясно, что власти будут добиваться закрытия и этого храма. Отец Александр стал собирать двадцатку, которая одна по закону могла отстаивать храм и вести переговоры с представителями государства. Священник обходил дома прихожан, составляя список членов двадцатки, поскольку собрание общины в храме было в то время уже невозможно – его бы сразу расценили как незаконное сборище, ставящее своей целью свержение существующей власти. Отец Александр спрашивал некоторых прихожан, которые ему, как приехавшему в село недавно, не были вполне знакомы, веруют ли они в Бога. И если они отвечали, что веруют, то просил стать членами двадцатки.

В конце сентября представитель НКВД, собирая сведения для ареста священника, стал опрашивать свидетелей, вызывая тех, кто по должности боялся противоречить НКВД, таких, как председатель и бригадир колхоза. Они показали, что накануне, 27 сентября, в сельсовете состоялся пленум, посвященный деятельности о. Александра, который постановил, что священник своей религиозной проповедью, богослужением в храме, хождением по домам прихожан в селе и окружающих деревнях, крещением новорожденных, отпеванием почивших создает тревожную обстановку, препятствующую успешности проводимых властями агитационных кампаний. Кроме того, они показали, что священник ведет контрреволюционную агитацию за сохранение Божьего храма, за его ремонт, призывает крестьян чаще ходить в церковь вместе с детьми и молиться Богу, увещевает прихожан не дожидаться беды, а сразу крестить своих новорожденных детей.

Сотрудники НКВД, просмотрев список членов церковной двадцатки, решили побеседовать с каждым, чтобы принудить хотя бы некоторых выйти из нее и написать заявления в сельсовет о том, что священник ввел их в двадцатку обманом. Трое под нажимом НКВД согласились подписать подобные заявления, где было сказано: "Членом церковной двадцатки я не состоял и не состою и за церковь я не отвечаю", "прошу не считать меня членом церковной двадцатки, а за то, что за меня расписались, прошу привлечь к ответу".

Председатель церковного совета, сломленный угрозами следователей НКВД, отказался от защиты церкви уже на допросах и подписал составленныиими протокол: "В мае 1937 года, числа не помню, ко мне на квартиру пришел поп Богоявленский Александр Львович, грядецкой церкви, и заставил меня подписаться в списке церковной двадцатки, и я расписался. После этого оказалось, что поп меня записал председателем церковной двадцатки, а я об этом совершенно ничего не знаю, и даже не только председателем двадцатки, но и членом этой двадцатки не хочу быть. Кроме этого, поп мне сказал, если ты не будешь веровать, то тебя Бог накажет".

9 октября сотрудники НКВД арестовали священника, и он был заключен в тюрьму в городе Торопце. 11 октября следователь допросил о. Александра.

– Вам предъявляется обвинение в контрреволюционной агитации, которую вы, под видом проведения религиозных идей, проводили среди граждан Грядецкого сельсовета. В этом себя виновным признаете?
– Я не проводил контрреволюционную агитацию против советской власти, а, проживая в селе Грядцы Грядецкого сельсовета, как священник проводил в церкви службу и ходил по деревням Грядецкого сельсовета для крещения новорожденных и похорон покойников.
– Следствие располагает данными, что вы среди колхозников Грядецкого сельсовета вели контрреволюционную агитацию против мероприятий советской власти. В этом себя виновным признаете?

И следователь зачитал показания председателя и бригадира колхоза, в которых они под нажимом следователей лжесвидетельствовали о том, будто о. Александр призывал к невыплате натуральных налогов и говорил о грядущей войне, которая кончится поражением правительства большевиков.

– Признаете ли вы себя в этом виновным? – спросил следователь.
– Нет, виновным себя в контрреволюционной агитации не признаю, я, встречаясь в деревнях, говорил только о том, чтобы люди молились Богу.
– Следствие располагает данными, что вы среди колхозников Грядецкого сельсовета распространяли листовки контрреволюционного религиозного характера.
– Нет, я не распространял никаких листовок контрреволюционного религиозного характера, а когда приехал в село Грядцы, то прихожане мне рассказывали, что в Грядецком сельсовете такие контрреволюционные листовки распространялись.

В тот же день дело было закончено и передано на решение Тройки НКВД. 1 ноября Тройка приговорила священника к расстрелу. Священник Александр Богоявленский был расстрелян через день, 3 ноября 1937 года.

Страница в Базе данных ПСТГУ

Священномученика иерея Димитрия

(Троицкий Дмитрий Иванович, +03.11.1937)

Священномученик Димитрий родился в семье чиновника акцизного управления Ивана Троицкого. Благочестивые родители воспитали детей в вере и любви к Богу и ближним, и все четверо их сыновей стали священниками. Самым младшим из них был Дмитрий; он родился 20 июля 1905 года. Три года он учился в начальной школе в городе Кашине, затем поступил в духовное училище, которое, несмотря на революцию, продолжало свое существование и только в 1921 году было переименовано в советскую школу 2-й ступени, которую Дмитрий Иванович и окончил в 1923 году. Отец к тому времени умер, и получить образование Дмитрию помогли его братья-священники.

Юноша возрастом, душевной твердостью муж, Дмитрий, когда ему исполнилось всего двадцать лет, был рукоположен в сан священника ко храму села Перетерье Сонковского района. Молодой священник вполне отдавал себе отчет в том, что начал служить во времена непрекращающихся гонений на Церковь, но это не устрашало его. На каждой службе он говорил проповеди, тщательно к ним готовясь, жил горестями и переживаниями своих прихожан, старался, чтобы огонь веры неугасимо горел в их душах среди окружающего мрака государственного безбожия, поддерживал тех, кто унывал или готов был отчаяться от трудностей жизни и материальной нужды; он стремился научить прихожан заботиться прежде всего о духовном, а уже потом о материальном, бояться более греха, нежели гонений и притеснений от современных властей. И за это ревностное, искреннее служение прихожане полюбили молодого священника, в котором увидели образец православного пастыря. Церковная и духовная жизнь в приходе ожила. Люди стали чаще прибегать к таинству исповеди и причащения, старались и в семьях дать своим детям церковное воспитание. И это не понравилось безбожным властям; они стали искать повод удалить священника из прихода: в 1930 году они арестовали его за хранение пятидесяти одного рубля серебром и осудили на три года заключения в концлагерь.

Отец Дмитрий был отправлен в исправительно-трудовой лагерь на строительство Беломорско-Балтийского канала. После освобождения он вернулся в тот же храм в село Перетерье. Священник нисколько не переменился в своих убеждениях, наоборот, испытание пошло ему на пользу, укрепило веру, и власти снова стали искать повод для его ареста.

В 1936 году с новой силой началось гонение на Церковь, большинство архиереев были лишены властями регистрации, многим священникам, вернувшимся из заключения, в такой регистрации отказывали. Отец Дмитрий был арестован и обвинен в нарушении правил записей гражданского состояния. Сонковский суд приговорил его к шести месяцам исправительно-трудовых работ. Священник не согласился с обвинением, опротестовал его через областной суд и был освобожден.

Вернувшись к служению, о. Дмитрий, зная, что страдания не окончились, но с усилением гонений продолжатся, использовал любую возможность дляпросвещения и воцерковления своих прихожан. Он жил и действовал как православный пастырь и христианин, пока Господь давал время.

<...>

Служение о. Дмитрия, как и служение всякого священника в то время, вызывало пристальное внимание властей. На надзор за Православной Церковью и за верующим народом безбожное государство тратило больше сил и средств, чем на надзор за преступниками. 28 апреля 1937 года участковый инспектор подал рапорт начальнику Сонковского районного отделения милиции, в котором писал: "Доношу, что 26 апреля сего года в пуршевской школе ученица Малышкина Нина, когда ей завшколой Спасская стала говорить, зачем она ходит в церковь, ответила, что священник им говорит, что если будут молиться, то лучше будет даваться ученье, и не слушать учителей и повесить крестики. Спасская об этом сказала ее матери, Малышкиной Анне, и она стала наносить угрозы дочери, что тебе попадет, зачем ты зря говоришь на батюшку. У Малышкиной трое детей учатся в школе, и она их насильно посылает в церковь, и этот разговор, по всей вероятности, был на исповеди. О чем и довожу до вашего сведения".

Рапорт был оставлен в тот момент без внимания, но когда летом 1937 года НКВД получил указ Сталина об уничтожении Церкви, он лег в основу обвинения священника. В дополнение к нему НКВД потребовал сведений о священнике от председателя сельсовета, который, характеризуя о. Дмитрия как исповедника и ревностного пастыря, написал: "С прибытием его в село Перетерье в 1933-34 году стало быстро оживать церковное движение. Каждую службу сопровождал выступлением с проповедью. Через родителей привлекал учеников в церковь, среди которых проводил соответствующую работу, уговаривал верить в Бога и ходить в церковь.

Наличие попа Троицкого для сельсовета имело своим отражением невыполнение всех кампаний в сторону затяжки и несвоевременности выполнения таковых".

19 сентября 1937 года сотрудник НКВД произвел в доме священника обыск, после которого о. Дмитрий был арестован и заключен в тюрьму в Бежецке. Следователи допросили учительницу и директора школы в Пуршево. Директор школы показала на следствии:

– В последних числах апреля месяца сего года (в Страстную неделю) заметно усилилось посещение учащимися школы перетерской церкви; когда я в школе попыталась путем беседы выяснить причину посещения церкви, то одна из учащихся школы, ученица 3-го класса Нина, посещавшая церковь, заявила: "Я была в церкви и еще пойду, батюшка сказал, что вы особо учителей не слушайте, а ходите в церковь". Далее весьма характерным является следующий факт, подтверждающий контрреволюционное влияние попа Троицкого. В этот же день в школе, после проведения мною антирелигиозной беседы с учениками, сестра Нины – Марья, пытаясь передо мной ответ своей сестры поправить, сказала: "Батюшка не так говорил, он говорил: "в школе вас учат, что Бога нет, не верьте, это все учителя врут, Бог есть"". Все это противодействие попа Троицкого в деле коммунистического воспитания детей в школе. Других фактов контрреволюционной деятельности гражданина Троицкого среди учащихся нашей пуршевской школы я не замечала.

Учительница школы в селе показала на следствии:

– Школа, в которой я работаю педагогом, обслуживает селения прихода церкви в Перетерье. В значительной степени заметно влияние священника Троицкого на родителей, а последних – на учеников. В 1935-36 годах дело доходило до того, что в школу являлся один ученик, а остальные шли в церковь. Даже в 1937 году весной в какой-то поповский праздник "Пассия", когда собираются в церкви несколько попов и ведут службу, и то несколько учеников не посетило школу, а были в церкви. Как слышно от женщин, посещающих регулярно церковь, Троицкий очень часто произносит проповеди, в которых призывает к усилению веры в Бога и тому подобному. Служба в религиозный день "Пассия" проходила вечером, и я, поздно вечером возвращаясь из Сонкова, видела, как ряд учеников шли с родителями из церкви.

После этого, считая собранный "материал" достаточным, следователь 2 октября допросил священника.

– Материалами расследования установлено, что вы, будучи служителем церковного культа, в селе Перетерье во время произнесения вами церковных проповедей среди посещающих церковь граждан, ведете контрреволюционную антисоветскую агитацию за отрыв учащихся детей от советской школы и вербовку их в посетителей церкви, вы этим развращаете советскую молодежь, совлекаете ее с пути коммунистического воспитания. Признаете себя в этом виновным?– Я в периоды церковной службы произносил проповеди, являющиеся нравоучением как для взрослых, так и для детей, желающих посещать церковь. Но я никакой контрреволюционной агитации тут не вижу, я свою службу и нравоучения строго сочетал с возможностями, допущенными законами советской власти. Виновным себя в этом не считаю.
– В целях контрреволюционной дискредитации вождя партии и трудового народа товарища Сталина и обращения 1-го всесоюзного съезда колхозников- ударников, вы в обложки с портретом вождя и обращения съезда вложили реакционную брошюру и реакционные стихи в тетради для того, чтобы удобнее было вам вести контрреволюционную пропаганду среди граждан, посещающих вашу квартиру. Признаете себя в этом виновным?
– Брошюра в обложке с обращением 1-го всесоюзного съезда ударников не моя, правда, она находилась в моей квартире с апреля месяца сего года, я ее попросил для личного чтения, но и до сего времени не прочитал. Тетрадь, в которой мной записаны религиозные стихи, а на обложке портрет Сталина, это я использовал просто как обложку, и никакой контрреволюционной дискредитации я в этом не вижу. Это я рассматриваю как вещи, не имеющие отношения к политике. Среди посещающих мою квартиру граждан, с которыми я общаюсь, указанные выше брошюру и стихи я не использовал. Виновным себя в этом не считаю.
– Материалами расследования установлено, что вы, действуя морально- религиозными нравоучениями на школьников, предлагали им не слушаться учителей, запугивали их "словом Божиим", в силу чего школьники в 36-м и 37-м учебных годах делали пропуски и отставали в учебе. Признаете себя в этом виновным?
– Нет. Таких явлений в практике моего церковного богослужения не было. Детей я не запугивал и умышленных нравоучений с целью отрыва школьников не читал. Виновным себя не признаю. Исповеди проводились в воскресные дни, когда школьники не занимались в школе.
– Материалами расследования установлено, что вы среди граждан высказывали обиду на государственную власть, что она преследует служителей церковного культа так же, как при царе Иоанне Грозном, тюрьмы и ссылки – обычное явление, только и ждешь, когда арестуют. Признаете ли себя в этом виновным?
– Я таких разговоров ни с кем не вел и виновным себя в этом не признаю.

– В материалах расследования имеются данные о том, что вы посылали письма своим знакомым с контрреволюционным содержанием, где вы прямо выражали свою мысль о том, что "материалисты не ценят души, они на все смотрят узкими глазами и ценят лишь материю, не признавая души; обеспечивая свою семью материальной стороной, они в корне разрушают духовные устои семьи". Имея целью повлиять на знакомых своими религиозными убеждениями, вы умышленно возводите клевету на учение марксизма-ленинизма, что оно основано на материализме и ведет к разрушению семейного счастья. Признаете ли вы себя в этом виновным?

– Я в этом письме не имел в виду критики, а тем более клеветы на учение марксизма-ленинизма о материализме, а имел в виду исключительно религиозную точку зрения, выраженную словами "духовное разрушение устоев семьи". Под этим я понимаю, что материалисты отрицают религию... Виновным себя в предъявленном обвинении не признаю.

В тот же день следствие было закончено и передано на решение Тройки НКВД. В обвинительном заключении следователь, невольно свидетельствуя о вере и исповедническом подвиге священника, написал: "По своим убеждениям является законченным контрреволюционным церковником, всеми фибрами своего сознания и действий противник социалистического строительства. По возвращении из места заключения своих убеждений не бросил, снова стал служить в церкви в качестве священника. Являясь контрреволюционно настроенным, в произносимых им проповедях во время церковного служения занимался контрреволюционной агитацией за отрыв учащейся молодежи от школьной учебы и привлечение ее в посетители церкви. В письмах к своим знакомым высказывал свои контрреволюционные убеждения, направленные против революционной теории марксизма-ленинизма. Пользуясь близорукостью правления колхоза, был допущен на работу в колхоз и в 1936 году заработал сто трудодней.

Допрошенный в качестве обвиняемого, Троицкий виновным себя не признал".

1 ноября Тройка НКВД приговорила священника к расстрелу. Священник Дмитрий Троицкий был расстрелян через день после вынесения приговора, 3 ноября 1937 года.

Страница в Базе данных ПСТГУ