
Автор Монах Диодор (Ларионов)
Церковь митрополита Онуфрия
"Помню, когда мы учились в Семинарии, среди нас было очень много украинцев. Их уже было гораздо меньше, чем поколением раньше (тогда их было большинство), но они были. Нам, русским, они казались абсолютно такими же, как мы, я даже не всегда понимал, кто есть кто, и не особо этим интересовался Но были моменты, которые бросались в глаза. Например, плохое владение языком — языком вообще, не только русским, — и это их «выдавало». Помню, был ризничий архимандрит Илларион, который говорил: «Поставь стихарь на вешалька и иди кюшат». Но в целом они были с нами такими же, как мы сами.
Тем не менее внутри своей среды они остро чувствовали, что они — другие. Это было некое тайное учение, которое не было особенно заметным для непосвящённых. Это выражалось, в частности, в том, что они чрезвычайно ценили и уважали украинцев, отличавшихся теми или иными качествами. У нас на курсе был гениальный в своём роде человек, блестящий филолог и просто прекрасный человек, иеродиакон Илларион, которого любили все, потому что он был безотказный и всем помогал. При всей своей загруженности (он учил латынь, греческий, иврит, французский и английский), Илларион безотказно вёл приём неуспевающих студентов, терпеливо разъясняя им правила грамматики цсл и русского языка, либо «натаскивая» по догматическому богословию и другим предметам. Эти приёмы иногда затягивались за полночь, а вставал он в 2 часа ночи — и шёл в аудиторию заниматься. Для меня было абсолютно неважно, что он — украинец (хотя он был киевлянином, а это люди в общем-то русской культуры), главное, что это был хороший человек. Но вот для украинцев было важно, что он — иной, что он именно украинец. У меня даже сохранилась фотография, где стоят человек пятнадцать студентов с Украины (из Академии, Семинарии, с разных курсов) — и в центре их «звезда», учёный Илларион, которым они гордились. Я воспринимал это как довольно милую и безобидную гордость родственников за «своего», продвинувшегося дальше остальных.
Русские с украинцами никогда не ссорились, хотя споры велись по всем вопросам, включая «украинский». Мы жили очень дружно. Зато украинцы часто ссорились между собой (потому что среди них изредка встречались такие личности, которые отличались жаждой подзаработать на всём что угодно — тоже своеобразная «национальная» черта, в кавычках, конечно, — и обманывали чаще всего своих же). У меня осталось впечатление, что русские студенты были на 90% лопухами и на 10% интеллигентами, а украинцы все были сообразительными в материальных вопросах и совсем не лопухами, но и совершенно не интеллигентами (за редкими исключениями, в основном если речь шла о студентах из Киева, Харькова или Одессы).
Вообще, казалось, основную массу украинских студентов (а это были ребята из областей и областных центров Украины) духовная сторона жизни интересовала мало. Однако, они очень уважали людей с духовными устремлениями, если те были украинцами. Большим уважением пользовались преподаватели: «духовный» Антоний Паканич, «молитвенник» архимандрит Савва, «духовник и отец украинских студентов» — архимандрит Илларион и др. Но особым почтением, доходившим до благоговения, пользовался митрополит Онуфрий, которого чтили издалека (так как он был правящим епископом на Черновицкой кафедре). Исключительно все украинцы им гордились как своим национальным героем. У него была репутация главного молитвенника, духовника и старца всей Украины. О нём рассказывали очень много. Рассказывали о его простоте, открытости, доброте, бескорыстии и бессребренничестве, о его молитве и частом служении литургии, о порядках в его епархии, которой все завидовали и в которую все мечтали поехать.
Честно сказать, с того времени под влиянием моих украинских друзей, я преисполнился уважением к митрополиту Онуфрию. И моё уважение с годами росло. Со временем я его узнал лично, когда несколько раз встречал
( Read more... )