tapirr

29 Jan 2009

Екатерина Деготь

От товара к товарищу

К эстетике нерыночного предмета

В 1925 году выдающийся советский художник Александр Родченко в первый и единственный раз в своей жизни оказался за границей. Это была не просто заграница — это был легендарный Париж: как тогда, так и сейчас — рай и одновременно ад для начинающего покупателя. Несмотря на то, что Родченко прибыл за границу для работы (постройки, как бы мы сейчас сказали, инсталляции — “Рабочего клуба” в павильоне СССР на Международной выставке декоративного искусства и промышленности), покупки и впечатления от магазинов неожиданно для него самого заняли в его парижской жизни много места, о чем можно судить по его письмам жене, художнице Варваре Степановой. В течение нескольких месяцев, проведенных в Париже, Родченко постоянно ходит по магазинам, присматривается и приценивается, совершает покупки для дома, семьи и друзей, причем помимо фототехники, которая нужна ему для работы, важнейшее место в его списке занимает одежда и белье. Себе он, в частности, покупает множество крахмальных воротничков (с большой неохотой — этот предмет белья он обычно не носит), а жене — то, что позже будут привозить из загранкомандировок все граждане СССР: резиновый пояс для чулок и сами чулки, шесть пар [Родч. 161].

Письма Родченко из Парижа — потрясающий человеческий документ, фиксирующий испытание, через которое впоследствии проходили многие советские и все бывшие советские граждане: первое столкновение с консюмеризмом, усугубленное практически полным незнанием иностранного языка. Этот же фактор в известном смысле очищает впечатление Родченко от Запада, дистиллирует его до базовых — с точки зрения человека “без языка” — моментов: покупка служит заменой коммуникации. Родченко убит и раздавлен количеством выставленного на продажу и невозможностью купить “все это”. Это чувство для него мучительно, но он полагает, что оно неизбежно порождается капитализмом (при том, что возможность купить “что-нибудь” открыта: Родченко несколько раз замечает, что все относительно дешево). Привлекательные и на первый взгляд доступные западные товары вызывают у него одновременно влечение и отвращение, почти страх; он утрачивает равновесие и явно раздосадован на себя самого за собственные чувства и желания. Поэтому время от времени он срывается на патетические тирады, одну из которых хочется привести полностью.

( Далее )Первое, что увидел Родченко в Париже, был продавец порнографических открыток [Родч. 136]. Через пару дней, прогуливаясь, он зашел в “какую-то 'Олимпию'“, где был неприятно поражен тем, как “подходят, танцуют, уводят любую” [Родч. 138]. Западный мир показался ему миром тотальной продажности, где всякая женщина и всякая вещь ведет себя как проститутка. Она сверкает красивой и сексапильной упаковкой, бесстыдно предлагая себя.

( Далее )Родченко постоянно проводит параллели между женщиной и вещью, считая, что обе они должны освободиться от вещного статуса. Это звучит парадоксально. Позиция Родченко напоминает утопическую программу современной политкорректности в ее американском варианте: положение объекта следует уничтожить вовсе, все люди и предметы должны получить статус равноправных субъектов (такие предложения в радикальной экологической политкорректности, озабоченной, например, правами древесины и молочных продуктов, действительно делаются). Оставляя в стороне проблему женской эмансипации, зададимся вопросом — что же такое предмет потребления, утративший объектность, вещь как субъект?

Фото: АР «Двое. 1932». Из серии "Студенческий городок в Лефортово".

Это и есть советский предмет в его реальном облике, каким мы с ним знакомы не по абстракциям ГОСТов и даже ассортименту магазинов, а в повседневной жизни. Это предмет, максимально приспособленный к реальному потребителю: ушитые в боках платья; разношенные туфли; электросчетчик, переделанный так, что крутится в обратную сторону; радиоприемник, настроенный исключительно на “Голос Америки”. А в особенности — все сделанное дома, будь то варенье с пенкой, свитера ручной вязки или собственноручно сбитые книжные полки. Значительную долю советских предметов составляли вещи переделанные, к чему призывали и чему учили многочисленные тогдашние журналы (например, “Наука и жизнь”), из которых можно было узнать, что полезного можно сделать из старой шины и негодной зубной щетки. Такие вещи прежде всего нестандартные, личные, а следовательно, субъектные. Именно такие вещи, а вовсе не абстрактные новые изделия советской промышленности, составляли повседневную бытовую среду жителя СССР.

( Далее )

Забота о субъектности любых меньшинств заставляет Родченко думать не столько о том, что человек не должен быть рабом вещи, сколько о том, что ей самой не следует быть рабой. С точки зрения раннего советского социализма, вещи — это пролетарии. В написанном в 1924 году романе Мариэтты Шагинян “Месс-Менд” вещи-пролетарии борются со своими угнетателями-владельцами: герой романа Микаэль Тингсмастер (Мик-Маг) учит рабочих “одушевлять вещи магией сопротивления” уже в момент изготовления, поскольку они “идут служить во вражеские кварталы” [Шагинян 16].

( Далее )

“Скорей бы купить...”

Аскетический быт советского государства хранил в себе колоссальные залежи желаний, которые оказывались спроецированы на немногие предметы быта, в особенности импортные. Конструктивисты склонны были всегда недооценивать эти человеческие слабости, но Родченко в Париже, искушаемый недоступными витринами, много перестрадал и многое понял. Именно после своей парижской поездки он пришел к пониманию того, что всякое изображение есть изображение желания и желаемого; фетиш изображения неуничтожим. Именно тогда в его фотографиях вновь возникли уничтоженные было женщина (а не человек вообще), вещь и реминисценции традиционной картины.

В 1927-1928 годах Родченко стал снимать (купленной в Париже техникой) “эстетские”, визуально эротизированные натюрморты из стеклянных ваз, заслужившие критику его товарищей-лефовцев, а также весьма необычные портреты Степановой — теперь уже не в рабочей косынке и не в длинной юбке с широко расставленными ногами, а в подчеркнуто “сексапильном” наряде: узкой юбке, со скрещенными ногами в шелковых чулках, в длинных бусах, иногда с распущенными волосами и на постели.

( Далее + много гениальных фото )

__

"Cвет к просвещению язычников и славa народа Твоего Израиля"

В Гостевой книге на сайте оставили запись, которой хочу поделиться со всеми:

"Дорогие друзья!

Пишу вам из Израиля.

Совершенно случай-но обнаружила ваш сайт и была потрясена личностью о.Чистякова.

Трудно вкратце выразить глубину переживаемого впечатления..

Какое счастье что Господь даровал его всем нам! И как жаль, что не удалось уберечь его.

Примите поздравления с избранием нового Патриарха Всея Руси.Да будет благословен труд его свыше!

Заходите на наш сайт www.catholic.co.il будем рады !

И спасибо всем хранителям памяти о.Георгия..."

А сайт ивритоязычных христиан , действительно, хороший. И дело хорошее.

( Read more... )

А к этому:

http://www.gigapan.org/viewGigapan.php?id=15374&window_height=598&window_width=1007

David Bergman сделал фотографию инаугурации презедента США размером 1474 мегапикселей или 59,783 X 24,658 пикселей.

Не бойтесь заходить по ссылке, фото грузится не сразу, а участками по мере увеличения, на манер Google Maps.

Великолепная работа художницы

p_r_a_w_d_a.
Misterium Vegetatum + Reliquvarium
Она по моей просьбе поясняет:

"Я делала спектакль(алхимичекую мистерию) с этими персонажами, потом появились реликвариумы (сосуды в центре), как отдельный проект . В моём представлении это раскрашенная цветными карандашами формула из старого учебника математики.

Одна из формул бытия, как -1 0 +1.

Персонажи справа и слева от креста одинаковые, но разнонаправленные, противоположные, составляют одно целое и сами себя аннигилируют.

В центре нечто ценное сокровенное, продукт взаимодейтвия вещества и антивещества.

( Ещё надо сказать, я питаю страсть к советскому белью, собираю его и любуюсь)"

Дальше ещё лучше:

( Смотреть )

Говорят, что это самые прославившиеся фразы из фильмов.
Под конец идут совсем мне какие-то незнакомые...
А проиллюстрировать я решил афишой фильма, которые ни в какие цитаты не вошёл.

1. I’ll be back
«Терминатор», 1984

2. Люблю запах напалма поутру
«Апокалипсис сегодня», 1979

3. Я сделаю ему предложение, от которого он не сможет отказаться
«Крестный отец», 1972

4. Муля, не нервируй меня!
«Подкидыш», 1939

5. Распространите среди жильцов нашего ЖЭКа. А если не будут брать — отключим газ!
«Бриллиантовая рука», 1968

6. Я думаю, это начало прекрасной дружбы
«Касабланка», 1942

7. У каждого свои недостатки
«В джазе только девушки», 1959

8. Алчность — это хорошо
«Уолл-стрит», 1989

9. У меня на ужин был старый приятель. Я съел его печень с бобами и бокалом кьянти
«Молчание ягнят», 1991

10. Моя прелесть!
«Властелин колец», 2001-2003

( Остальные 90 )