tapirr

Artem Rondarev пишет:

Вообще же, о качестве представлений нашего человека о постмодернизме ничего не говорит так наглядно, как тот факт, что этот самый постмодернизм, который все его главные описатели и критики, все до одного (так или иначе) левые – Лиотар, Хабермас, Джеймисон, Андерсон – считают правым реваншистским течением в контексте позднего капитализма, - у нас в обиходе представляется течением левой мысли, в одном ряду с «современными художниками» и «современным искусством».

При том, что главная книга о постмодернизме прямо называется «Постмодернизм, или культурная логика позднего капитализма».

Что, вообще, довольно предсказуемо, поскольку наш консервативный дискурс не просто архаичен: он дважды архаичен, ибо до сих пор существует в модернистской логике историцизма, где апелляция к «большим нарративам» есть единственный способ легитимации архаического представления о логике государственного устройства, в котором ссылка на героическое прошлое – зачастую единственный способ объяснения особенностей структуры власти; отсюда, конечно, любовь к товарищу Сталину и страстная тяга к ревизионизму даже у наших левых (которые таким образом предсказуемо оказываются на стороне консервативных идеологем, что мы наблюдаем почти ежедневно, Лимонов-Прилепин тут еще не самый клинический случай).

Постмодернистская же логика предлагает на этом месте отказ от больших нарративов и переход к многомерности «личных историй», неизбежно поверхностных и эмоционально диверсифицированных (то, что Джеймисон называет «затуханием аффекта»), которые лишены потенции к отклику на мобилизационную риторику, зато обладают потенциалом почти безграничного стимулирования потребления: потреблять можно не только товар, не только символы, но и, собственно, те мириады идентичностей, которые предлагает многофункциональная сеть «личных историцизмов».

И вот именно эта невозможность человека, пребывающего в постмодернистском дискурсе, быть отмобилизованным большими нарративами, делает постмодернизм врагом нашего консервативного истеблишмента; а поскольку наш консервативный истеблишмент привык все, что ему враждебно, – феминизм, ЛГБТ, толерантность еtc. – приписывать леволиберальной мысли, таким вот образом постмодернизм, этот универсальный метод потребления в постфордовскую эпоху flexible accumulation, - у него оказывается порождением левой мысли.